Осень того года выдалась необычайно холодной. Погода стояла мерзкая, слякотная, одним словом, отвратительная.
Я рисовал понятные только мне узоры на запотевшем стекле нашего новенького автомобиля, который мчался по мокрой дороге, то и дело подпрыгивая на кочках. Настроение присутствующих соответствовало погоде, да и повод поездки был самый что ни на есть печальный — умер мой дедушка. Мне же в силу возраста понятие смерти было еще не знакомо, всей его трагичности я не понимал, как и не понимал, почему на меня время от времени без повода спускают собак.
В день похорон небо тоже было затянуто тучами. Детей (меня, старшую сестру и пару родственников) оставили дома, поэтому мы жгли во дворе опавшие листья. Я возился в луже и уже изрядно замерз, когда сестра отправила меня в дом. Скинув ботинки на пороге, я, шмыгая носом, стал бродить по комнатам, осматривая излюбленные дедушкины места. Его место за столом, где он часто держал меня на коленях и кормил из ложки супом, потому что по-другому я супы есть отказывался. Его кровать по соседству с бабушкиной, его кресло перед телевизором. Вот кресло-то меня и насторожило.
Старенький телевизор, который принимал только один канал, стоял на тумбе в углу. Дед садился смотреть его в свое кресло посреди комнаты, это было его место. После смерти кресло убрали туда, где оно не мешало бы свободно передвигаться по комнате, но теперь оно снова стояло в середине.
Мне стало не по себе, я заторопился к двери, хотя всем видом старался показать (неизвестно кому), что я ничего не заметил и уж тем более не испугался. В дверях столкнулся с ребятами, это и вернуло меня в сознание. Пока сестра возилась на кухне, разогревая чай, я ни на шаг не отходил от нее. А вечером, когда дома все собрались, кресло уже стояло на своем новом месте.
Я проснулся ночью от озноба. Разбудил маму и перебудил, наверное, всех обитателей дома. Меня напоили чаем и пилюлей, которая нашлась не без труда (у бабушки было все, кроме жаропонижающего).
Утром я бы проспал до обеда, если бы мама не разбудила меня. Родственники уехали рано утром, а родители, сестра и бабушка собирались на рынок. Конечно, меня с собой брать никто не собирался, поэтому все уже стояли в куртках, а отец заводил машину во дворе. Никакие мои уговоры на маму не подействовали, я остался дома один.
Я ушел в себя со своими мыслями, но характерный звук моего пустого живота вернул меня в реальность. Закутавшись в одеяло, выбрался с кровати и прошел на кухню. На столе меня ждал завтрак, чай еще не остыл. Схватив стакан, я направился по своему обыкновению к телику, ведь есть за столом в мои привычки не входило, как и у всех современных детей. Но замер на пороге.
Кресло вновь находилось в центре комнаты. Теперь я был уверен, никто бы не стал намеренно его туда передвигать. Не помню, как вернулся за стол, но теперь я уже словно был приклеен к стулу. Ни за какие коврижки, ни под каким предлогом я бы не встал и не пошел в ту комнату. Голос диктора новостей раздался из гостиной, и у меня из глаз брызнули слезы. Сейчас я бы списал эту аномалию на возраст телевизора. Как известно, старые вещи живут своей жизнью. Но тогда я сидел, не чувствуя себя, размазывая длинным рукавом рубашки, в которую ночью мама нарядила меня, сопли и слезы по лицу, стараясь не издавать не звука. Я устремил свой взгляд на буфет.
Обыкновенный такой старенький буфет с зеркальной задней стенкой. В нем отражалась добрая часть гостиной и телевизор с креслом в том числе. Я отчетливо его видел.
Старое кресло, с желтой потертой спинкой и… седая голова. Голова моего дедушки. Она наполовину виднелась из-за спинки и была неподвижна. Телевизор в действительности был включен. Казалось, в тот момент я перестал дышать. Я не отрывал взгляда от отражения, хотя уже был готов отдать богу душу. А он все сидел в своем кресле неподвижно.
* * *
Отец закрывал ворота, когда мама заставила меня вздрогнуть. Я получил за босые ноги, меня погнали в постель. Набравшись смелости рядом с мамой, проходя мимо, я мельком заглянул в гостиную. Телевизор был выключен, кресло было вне моего обзора, а значит, оно опять стояло в своем новом углу.
Я никому никогда не рассказывал про этот случай. Мой дедушка был самым добрым человеком на свете, который любил меня безмерно. Он ушел внезапно, просто не проснулся. И, может быть, тогда был мой последний шанс увидеть его, а я им не воспользовался…
|
