Как-то позапрошлой зимой я и трое моих друзей решили поехать на охоту. В наших краях фауна очень разнообразная, и можно разжиться весьма ценным трофеем. Если честно, я не большой любитель охоты, тем более в зимний период. Мне больше нравилась рыбалка. Но друзья так уговаривали, что я решил поступиться своими правилами и согласился. Ехать решили в сторону Байкала, в район поселка Б., там, примерно в километре от него, стоял охотничий домик, который мы и собирались посетить. В планах было провести там выходные, а в понедельник рано утром выдвинуться обратно в город. На все мои расспросы друзья отмахивались, сказав лишь только то, что «все схвачено — за все заплачено». 

Выехали мы вечером в пятницу, чтобы, отдохнув с дороги, уже в субботу выйти на промысел. До поселка дорога преимущественно гравийная, поэтому сто двадцать километров мы преодолели где-то за два часа. Настроение у нас было хорошее, мы что-то рассказывали друг другу, смеялись. Друзья предвкушали удачную охоту, я же относился к подобным разговорам индифферентно: ну не охотник я. Если честно, в тот момент я даже жалел немного, что согласился, но отступать было поздно: что-что, а данное слово я держал всегда. И поэтому, пообещав поехать с друзьями, я не мог перед самой поездкой сослаться на типичное недомогание.

Приехали мы поздно, где-то около девяти вечера. В средних-то широтах зимой девять вечера — это уже достаточно поздно, а в таежных краях и подавно. Домик оказался небольшим, впрочем, никто на хоромы и не рассчитывал. Небольшой дворик был огорожен стареньким тыном. Площадь самого домика была поделена пополам импровизированной перегородкой. Таким образом, получалось как бы две комнаты: задняя, которая использовалась как спальня, и передняя, выполнявшая функции кухоньки. Самый необходимый минимум, четыре спальных места, электричество — мне обстановка пришлась по душе. Единственным минусом для нас было то, что все удобства находились на улице. Сами понимаете, в тридцатиградусный мороз особо не набегаешься. Поэтому мы решили сделать все естественные дела до того, как ляжем спать, чтобы ночью не просыпаться и не выходить в темноту морозной ночи. К слову сказать, туалет находился на территории двора метрах в пятнадцати от избушки, не очень далеко. 

Из продуктов, привезенных с собой из города, мы соорудили нехитрый ужин, кто-то достал из загашника бутылку водки «для сугреву»… Скажу сразу: выпили где-то по рюмке для аппетита, у нас не было цели алкашничать эти дни, мы приехали для того, чтобы поохотиться… Вдоволь наговорившись, где-то около двенадцати мы отправились спать. 

Среди ночи я проснулся от жажды: наверно, селедка, съеденная за ужином, дала о себе знать. По привычке поглядел на экран телефона: было около двух часов ночи. Тихонько, стараясь не шуметь, я пошлепал на кухню за водой. Свет решил не включать, потому что на улице было светло от снега и луны, которая бледным неживым светом заливала окрестности. Часть ее света попадала и на кухню сквозь полупрозрачные тюлевые занавески. Проходя мимо окна, я мельком взглянул на волшебную картину лунной зимней ночи и пошел дальше. Но тут же замер и медленно попятился назад. У вас бывало когда-нибудь такое ощущение, когда быстрым взглядом на что-то поглядишь, не заметив ничего необычного, а потом мозг с опозданием в несколько секунд посылает сигнал, что все-таки что-то не так? Вот такое ощущение возникло у меня в ту минуту.

Поравнявшись с окном, я пристально начал всматриваться в пейзаж. Вроде ничего необычного, и все же чувство смутной тревоги прочно засело у меня в голове. Медленно вращая глазами, я, пядь за пядью, проецировал картину за окном. И тут мой взгляд остановился, зафиксировавшись на деревянной коробке клозета: сбоку сортира, будто бы подпирая строение спиной, на карачках сидел человек. То есть, в тот момент мне подумалось, что это человек. Ко мне он сидел в профиль, мне так показалось. Обычная поза: устав, человек прислоняется спиной к стене, согнув ноги в коленях. Да, но не в такое же время! 

От удивления я забыл про жажду и во все глаза смотрел на незнакомца. Тот продолжал сидеть в своей незамысловатой позе. Я не мог рассмотреть его хорошо, потому что он отчасти сидел в тени строения, отчасти на свету. Да и время суток было неподходящее для детального осмотра. На миг мелькнула мысль: может, человеку плохо, а ты, скотина такая, стоишь и пялишься на чужие страдания, нет бы помочь! Я уже было ринулся к двери, чтобы отпереть ее… Но… Здравый смысл остудил мои порывы: какой человек в трескучий мороз, да еще и в два часа ночи пойдет на прогулку за километр от поселка? Поэтому я приостановился, вернулся к своему наблюдательному посту — окну — и замер, наблюдая за кем-то или за чем-то. Он (для простоты буду так его называть) сидел, не шевелясь. По идее, от долгого сидения в такой позе ноги должны были уже затечь, но ему было хоть бы хны. Прошло минут сорок, а он все не шевелился. Я готов был уже плюнуть и пойти спать, как вдруг он сделал движение. Он повернул голову в мою сторону. Не знаю, с чего я это взял, но движение, которое он сделал, я расценил именно так. Почему-то мне показалось, что он смотрит прямо на меня, хотя этого в принципе не могло быть. Испытывая какой-то первобытный страх, я даже затаил дыхание: мне казалось, что так он меня не заметит. 

Он встал во весь свой рост. Ничего необычного: нормальный рост человека. Постояв немного, он сделал шаг вперед и вышел из тени. Иссиня-бледный свет луны полностью упал на него. Это был не человек! Вернее, не то, каким должен быть нормальный представитель человеческой расы. У него не было шеи, и голова просто покоилась на плечах. Рук я не видел, у меня даже было ощущение, что они плотно прижаты к телу. Ноги занимали чуть ли не две трети тела и были чуть согнуты в коленях. Я не знаю, бывают ли такие дефекты тела у людей, но такое я видел впервые. Лица я не рассмотрел, но четко было видно голову, имевшую форму мяча для регби. Я видел, что это неизвестное существо (человеком его я вряд ли назвал бы теперь) смотрит в сторону избушки, мало того, казалось, будто он глядит прямо в окно. Я медленно отступил вглубь комнаты и вжался в стену.

Теперь я уже не видел его, но прекрасно слышал: за окнами отчетливо хрустел снег, медленно и растяжно, будто ходящему там, за окном, с трудом давался каждый шаг. Иногда на лунную дорожку, пробегавшую посредине комнаты, падала его тень. Несколько раз он останавливался и начинал царапать стену избушки (мне так казалось).

Стоять я уже не мог: прямо там, у стены, и осел на пол. Я не рыдал, не истерил, нет. Просто чувствовал, как по моему лицу струятся слезы, но мне было все равно. Я не стыдился. В этот момент в моей душе было чувство страха, которое я не испытывал ни до, ни после этого. В тот момент мне просто хотелось оказаться как можно дальше от этого места… 

Очнулся я уже утром оттого, что меня тормошили друзья. Оказалось, я так и уснул, сидя на полу кухни. На их вопросы я честно рассказал все, чему был свидетелем, не боясь быть обсмеянным. Но, к моему удивлению, никто не рассмеялся, просто Витька молча поднял меня и подвел к зеркалу. Из зеркальных глубин на меня смотрел человек, чем-то отдаленно похожий на меня, только осунувшийся.

Следов мы никаких не увидели: под утро мело, и весь двор был покрыт ровным слоем свежевыпавшего снега. При детальном осмотре на одной из стен домика, почти рядом с входной дверью, мы увидели несколько глубоких борозд, будто кто-то забавы ради ковырял дерево огромным гвоздем. Каждый из нас мог поклясться, что намедни их не было. Охотиться уже расхотелось.

Собрав свои пожитки, мы после полудня выехали домой и уже к вечеру прибыли в город. Конечно, домашним рассказал все: не мог отвертеться от того, что постарел за ночь. Жена попросила больше никуда не ездить. Но уж слишком нереальным кажется все произошедшее там, в тайге.

Я до сих пор думаю: это нечто или некто не собиралось нас убивать, скорее, просто припугнуть. Ведь, судя по его «отпечаткам», ему не составило бы труда проникнуть в жилище.