8 мая 1902 года произошло извержение вулкана Мон-Пеле на острове Мартиника, но не из вершины, а из склонов горы. 36000 человек погибли мгновенно, сотни людей погибли от побочных явлений, включая укусы змей.
Новая классификация вулканических извержений, новое название и новое отношение к области научных исследований, называемой “вулканизмом”, были установлены 8 мая 1902 года. В тот день также был установлен новый рекорд жертв и разрушений. 8 мая 1902 г. взорвался, разлетевшись на части, вулкан Мон-Пеле, который при этом уничтожил один из главных портов острова Мартиника Сент-Пьер вместе с его населением. В мгновение ока погибли 36000 человек.
Так как выбросы шли не через вершину вулкана, а через побочные кратеры, то все вулканические извержения подобного типа с тех пор называются “пелейскими”. Что же касается нового отношения к вулканизму, то оно возникло благодаря президенту Теодору Рузвельту, который 14 мая отправил крейсер “Дикки” не только с благотворительной целью, но и с учеными и журналистами на борту (при этом была выделена помощь на сумму 250000 долларов).
Как и большинство “вулканических повествований”, данная история начинается с доисторических времен, когда формировались Малые Антиллы. Это группа островов, которые тянутся через вход в Карибское море в виде 700-километровой дуги, выгнутой к Атлантическому океану. Они простираются от пролива Анегада к востоку от Виргинских островов почти до самого побережья Южной Америки.
Это вулканические острова. Наибольшей активностью отличались два вулкана: Мон-Пеле на острове Мартиника и Суфриер на острове Сент-Винсент. Очередное извержение произошло в 1902 году с интервалом всего в 18 часов.
Мон-Пеле расположен в северной части острова Мартиника. Он возвышается на 1350 метров над городом Сент-Пьер, самым большим поселением на острове, имеющим население 32000 человек.
По словам писателя Лафкадио Херна, посетившего город перед извержением Мон-Пеле, это был “самый-самый” город. Вот как он выразил свои чувства: “… Самый причудливый, самый необычный и в то же время самый красивый город среди городов Вест-Индии; полностью построенный из камня, с вымощенными камнем мостовыми, узкими улочками, деревянными или цинковыми навесами и остроконечными крышами из красной черепицы, пронзенными слуховыми мансардными окнами… Архитектура относилась к XVII веку и напоминала стиль старомодного квартала Нового Орлеана”.
То, что эта каменная архитектура будет за считанные минуты превращена в мелкие камешки, находилось, вероятно, за пределами самого живого воображения строителей Сент-Пьера. Ни одно извержение Мон-Пеле до 1902 г. не давало никаких намеков на то, что это опасный вулкан. Во время извержения 1767 года погибли 16000 человек, но большинство погибло на склонах вулкана. С тех пор его извержения становились все слабее и слабее.
Хотя майское извержение предупреждало о себе, вряд ли кто-либо в местном правительстве и местной печати обратил внимание на это. Так, 2 апреля через некоторые отверстия (фумаролы) на склоне горы стали пробиваться довольно сильные струи пара. 23 апреля на улицы Сент-Пьера посыпался пепел с явным запахом серы, и от подземных толчков попадала посуда с полок.
Начиная с 25 апреля стали появляться более заметные, хотя и не очень тревожные, сигналы приближающегося бедствия. Например, раздавались взрывы в кратере. А те, кто осмеливался приблизиться к кратеру на Пеле-Этанг-Сек, слышали звуки кипения. Затем кратер наполнился кипящим озером шириной до 200 метров. Рядом с ним возник 10-метровый фонтан перегретой воды.
27 апреля усилилось выпадение пепла. Он завалил некоторые дороги и придал ландшафту зимний вид. Кроме того, поступили сообщения о том, что животные и птицы задыхаются от ядовитого газа, который исходил от пепла.
Местная газета “Дес Колониес” так описывала конец апреля в Сент-Пьере: “Дождь из пепла не прекращается ни на минуту. Примерно в половине десятого робко выглянуло солнце. Больше не слышно шума потока карет на улицах. Колеса погружаются в пепел. Порывы ветра сметают пепел с крыш и слуховых окон и задувают его в комнаты, окна которых неблагоразумно оставили открытыми”.
И тогда население Сент-Пьера забеспокоилось. Большое число жителей покинуло город, но их место тут же заняли еще большие группы беженцев со склонов горы. Жена консула США миссис Томас Т. Прентис писала своей сестре: “Мой муж уверяет меня, что непосредственной опасности нет, а если появится хоть малейший намек, мы покинем город. В порту стоит американская шхуна “Р. Дж. Морс”, и она останется еще, по крайней мере, две недели. Если вулкан начнет угрожать, мы тут же сядем на корабль и выйдем в море”.
После катастрофы 8 мая спасатели найдут обуглившийся труп консула в кресле перед окном, выходящим на Мон-Пеле. В соседнем кресле находился точно так же обуглившийся труп его жены. Тела их детей так и не нашли.
Но до того дня толпы молящихся горожан заполняли местный собор. Один житель писал 4 мая своим родственникам во Францию: “Я спокойно ожидаю это событие… Если смерть ждет нас, то мы оставим этот мир многочисленной компанией. Будет это огонь или удушье? Будет то, что пожелает Господь”.
Не такими спокойными оказались животные. “Дес Колониес” писала: “На пастбищах тревожно ведут себя животные - отчаянно мычат, ревут, блеют”. На крупном сахарном заводе Усин-Гуэрин, расположенном в устье реки Бланш, в северной части города, невероятное нашествие муравьев и сороконожек мешало работать во всех помещениях. Лошади во дворе ржали, брыкались, вставали на дыбы, так как муравьи и сороконожки поднимались по их ногам и кусались. Конюхи окатывали лошадей ведрами воды, пытаясь смыть насекомых. Внутри помещений работники били сороконожек стеблями сахарного тростника, а на расположенной рядом вилле владельца завода горничные пытались избавиться от них с помощью утюгов и кипятка.
Тем временем в одном из кварталов Сент-Пьера выгнанные потоком горячего пепла из своих гнезд змеи заполонили улицы и дворы. Они убивали оказавшихся на их пути цыплят, свиней, лошадей, собак и людей. В тот день от укусов змей погибли 50 человек и 200 животных.
5 мая хлынувшие на гору сильные дожди вызвали потоки коричневой воды во всех долинах юго-восточного склона Мон-Пеле. В тот же день, вскоре после полудня, тот самый сахарный завод, который испытывал нашествие насекомых, был погребен под огромной грязевой лавиной с множеством громадных валунов и деревьев. Скатившись с гор, лавина поглотила завод за считанные минуты, залив кипящей грязью 150 человек и оставив на поверхности только трубы. Расправившись с заводом, лавина двинулась к морю. Там она создала огромную волну, которая перевернула два стоявших на якоре судна и затопила нижнюю часть города Сент-Пьер.
Газета “Дес Колониес” писала: “Поток людей устремился из нижней точки Муляж. Это было бегство в поисках безопасности, не зная, куда бежать. Весь город пришел в движение. Магазины и частные дома закрываются. Все готовятся к поискам укрытия на возвышенностях “.
А затем произошло одно из самых циничных событий в истории. Стремясь удержать население в Сент-Пьере на время приближавшихся выборов, назначенных на воскресенье 10 мая, французский губернатор назначил комиссию по расследованию опасности, исходящей от Мон-Пеле. “Дес Колониес” сообщила: “Профессор Ландс из Лисе сделал вывод, что вулкан Мон-Пеле представляет для жителей Сент-Пьера не большую опасность, чем Везувий для населения Неаполя… Признаем, что мы не можем понять эту панику. Где можно чувствовать себя лучше, чем в Сент-Пьере? Разве те, кто заполнил Форт-де-Франс, верят, что им будет лучше, чем здесь, если начнется землетрясение?”
Для того, чтобы придать выводам комиссии особый вес, губернатор отдал войскам приказ возвращать беженцев в пределы города. А чтобы еще больше успокоить потенциальных избирателей, губернатор и его жена приехали из Форт-де-Франс в Сент-Пьер, где через день оба встретили огненную смерть.
Консул США Томас Прентис отослал депешу, ставшую его последним посланием президенту Теодору Рузвельту. Понимая политические манипуляции губернатора, местного правительства и местной газеты, он с горечью заметил: “Отказаться от выборов было бы немыслимо. Ситуация представляет собой кошмар, где никто, кажется, не может или не хочет видеть истинное положение вещей”.
Весь день 7 мая Мон-Пеле непрерывно извергался. Но жители Сент-Пьера немного приободрились от новости, что вулкан Суфриер, находящийся в 145 километрах к югу, на острове Сент-Винсент, взорвался. Ложась спать в последнюю ночь своей жизни, жители Сент-Пьера думали, что взрыв Суфриера уменьшит давление на Мон-Пеле и авось пронесет.
Рассвет 8 мая занимался ясным, день обещал быть солнечным. Столб пара из кратера Мон-Пеле поднялся выше обычного, но, кроме этого, не было ничего исключительного или странного в поведении вулкана. Около 6.30 корабль “Рорайма” с покрытыми пеплом палубами вошел в порт Сент-Пьера и стал на якорь рядом с 17 другими судами.
А в 7.50 Мон-Пеле разорвался на части. Точнее, прозвучали 4 взрыва, оглушающих, похожих на пушечные выстрелы. Они выбросили из главного кратера черную тучу, которую пронизывали вспышки молний. Но это был не самый опасный выброс. Именно боковые выбросы - те, что с того времени будут называться “пелейскими”, - послали с ураганной скоростью огонь и серу по склону горы прямо к Сент-Пьеру. За 2 минуты все более чем 30000 населения Сент-Пьера, за исключением 4 человек, были превращены в пепел. Они или мгновенно сгорели, или же мгновенно задохнулись.
Все дома, все постройки Сент-Пьера взорвались или частично разрушились. С деревьев сорвало все листья и ветки, остались лишь голые стволы. Каменные и бетонные стены толщиной до метра разорвало на части, будто они были из картона. Шестидюймовые пушки на Норн д’Оранж сорвало с креплений, а статую Девы Марии, весившую не менее 3 тонн, поток отнес на 15 метров от ее основания. На причалах и складах порта взорвались тысячи бочек рома, огненная жидкость растеклась по улицам и ручьями лилась в воду около пристани.
Не удивительно, что не было оставшихся в живых. Перегретый вулканический газ, из-за своей высокой плотности и большой скорости движения стлавшийся над самой землей, проникал во все щели и уголки, никому не оставляя шансов на спасение. Даже спустя 3,5 часа после выброса - в 11.30 -горящий город настолько горячо “дышал”, что корабль из Форт-де-Франса не мог подойти к берегу.
Сильный порыв ветра перевернул большинство кораблей в порту, а их команды и пассажиры погибли в кипящей воде. За день до этого, пожалуй, самый мудрый из капитанов в порту Сент-Пьер - неаполитанец по имени Марино Лебофф, командовавший итальянским барком “Орсолина”, пренебрег решением портовых властей, не позволявших ему отплыть, и покинул порт. “Я ничего не знаю о Мон-Пеле, но если бы Везувий выглядел так, как выглядит сегодня утром ваш вулкан, я бы бежал из Неаполя что есть духу”, - сказал он на прощание.
16 из 18 кораблей в гавани в момент взрыва перевернулись. Пароход “Рорайма” оказался в самой гуще черной тучи. Помощник эконома Томпсон вспоминал минуты перед извержением, когда команда вместе с капитаном (он позже погиб) собралась посмотреть на вид извергающегося вулкана.
Томпсон рассказывал:
“Зрелище было чудовищным и великолепным… Мы различали катившиеся и прыгающие красные языки пламени, которые в громадном количестве вырывались из горы и высокой струей били в небо. Огромные тучи черного дыма висели над вулканом. Затем пламя взметнулось прямо вверх, время от времени склоняясь на мгновение в одну или другую сторону и снова резко подпрыгивая еще выше. Слышался постоянный приглушенный грохот. Было похоже, что на вершине горы расположился самый большой в мире нефтеочистительный завод. Раздался ужасающий взрыв… Гора разлетелась на части. Не было никакого предупреждения. Склон вулкана откололся, и оттуда прямо к нам устремилась плотная стена огня. Она издавала звук, как от выстрелов тысячи пушек. Волна огня металась, как вспышка молнии. Она была похожа на огненный ураган, который катился прямо на Сент-Пьер и корабли. Город исчез у нас на глазах, а потом воздух стал удушающе жарким, и мы оказались в самой гуще. Где бы масса огня ни прикоснулась к морю, вода вскипала и появлялись огромные облака пара… До того, как взорвался вулкан, окрестности Сент-Пьера были переполнены людьми. После извержения ни одной живой души не было видно на земле…”
Старший офицер “Рораймы” Эллари Скотт описал момент, когда произошел удар: “Наступила темнота чернее ночи. “Рорайма” качалась и кренилась, потом резким толчком легла на правый борт, погрузившись защитными поручнями глубоко под воду. Мачты, дымовая труба, оснастка - все было начисто смыто и скрылось за бортом. Железная дымовая труба оторвалась, а две стальные мачты сломались на расстоянии 60 сантиметров над палубой. Одновременно в нескольких местах вспыхнули пожары, и мужчины, женщины, дети погибли через несколько секунд”.
Только двое из пассажиров - маленькая девочка и ее няня - остались в живых. Позже блестящий гарвардский геолог доктор Томас Джэггер беседовал с ними. Особенно ярким был рассказ няни:
“… Стюард промчался (позже он погиб) мимо каюты, где я помогала детям одеться к завтраку, и крикнул: “Закройте дверь каюты - приближается вулкан!” Мы закрыли дверь, и в тот же момент раздался ужасный взрыв, от которого чуть не лопнули барабанные перепонки. Судно поднялось высоко в воздух, а потом, казалось, все тонет, тонет. Удар сбил нас с ног, и мы сжались в одном углу каюты.
… Взрыв, казалось, раздался в небе над нашими головами, и прежде, чем мы успели подняться, на нас повалил горячий влажный пепел; он падал кипящими хлопьями, похожими на жидкую грязь без единого кусочка камней…
Следующим ощущением было удушье, но когда дверь распахнулась, вовнутрь ворвался воздух, и мы немного пришли в себя. Когда мы увидели лица друг друга, они были покрыты черной грязью, младенец умирал. Рита, старшая девочка, страшно мучилась, а у меня болело все тело. Кучка горячей грязи скопилась около нас, и когда Рита опустила руку, чтобы подняться, она обжигающей массой поднялась до ее локтя…”
Огромная вулканическая туча накрыла район полного уничтожения. Вторая зона разрушений протянулась еще на 60 квадратных километров. Эта туча, образованная из сверхгорячего пара и газов, отяжеленная миллиардами частиц раскаленного пепла, двигавшаяся со скоростью, достаточной, чтобы нести обломки горных пород и вулканических выбросов, имела температуру 700-980 градусов по Цельсию и была в состоянии расплавить стекло.
Для того, чтобы город ожил и в него могли войти спасатели, потребовалось 4 дня. В городе спасатели увидели невыносимые картины ужаснейших разрушений. На перегонном заводе выгорели резервуары, представлявшие собой массивные баки из 6-миллиметрового железа, спаянные вместе.
Один из наблюдателей отметил: “Как будто по ним вели артиллерийскую стрельбу - они покрылись отверстиями самых разных размеров: от небольших трещин до огромных разрывов в 60, 75 и 90 сантиметров по бокам”.
Спустя 2 недели прибывшие на американском спасательном судне “Дикки” увидели, по словам Анджело Хейлирина из Филадельфийского географического общества, “перекрученные железные балки, огромные массы кровельного покрытия, намотанные, как тряпки, на столбы, на которые их бросил ветер; брусья, завязанные петлей и развешанные гирляндами, как будто они были сделаны из веревок”.
Они обнаружили обуглившиеся трупы людей, завтракавших за столами, которые, вследствие избирательной природы капризной тучи, убивавшей людей, были сервированы неповрежденными тарелками, приборами, стаканами.
Была найдена обуглившаяся женщина с прижатым к губам совершенно нетронутым платком. Многие тела лежали обнаженными - сильный порыв ветра сорвал с них одежду. В ювелирном магазине температура оказалась настолько высокой, что сплавила сотни часовых механизмов в один комок, а неподалеку, на кухне, стояли целые и невредимые закрытые пробками бутылки с водой. Рядом - пакеты с крахмалом, где гранулы остались нетронутыми.
Только 4 человека остались живы после катастрофы 8 мая 1902 года. Двое находились за городом.
Одна из них - девочка по имени Харвив
|
