Россия и Иран определяют общие интересы и угрозы
В Москве состоялась встреча министров иностранных дел России и Ирана. Сергей Лавров и Джавад Зариф хорошо знают друг друга, ранее не раз встречались в рамках двухсторонних и многосторонних форматов. Поэтому у главы российской дипломатии были все основания приветствовать «интенсивный диалог на высшем и высоком уровне», подчеркнуть ценность «наших добрососедских и дружеских отношений», а также конструктивное взаимодействие «практически по всем направлениям». Лавров выстроил определенную иерархию предпринимаемых действий. По его словам, «сегодня есть все возможности для того, чтобы придать российско-иранским отношениям новое качество, еще более продвинутое в духе договоренностей, которые были достигнуты между двумя президентами, в духе тех решений, которые были приняты для урегулирования иранской ядерной программы». Зариф согласился с этим, заявив, что «договоренность по иранской ядерной программе оказывает огромное влияние на сотрудничество России и Ирана, включая оборонную сферу». Тем более что накануне Тегеран предоставил Международному агентству по атомной энергии (МАГАТЭ) информацию об истории иранских ядерных разработок, как это было предусмотрено в рамках дорожной карты по прояснению истории и современного состояния иранской ядерной программы. До конца 2015 года МАГАТЭ прояснит оставшиеся вопросы.
Тем, кто не следит за перипетиями ближневосточной политики, особенно на иранском направлении, трудно разобраться в том, что за чем следует. Здесь и «зарыта собака». Начнем с того, что на венских переговорах Россия и США действовали в тандеме. Президент России Владимир Путин был последним лидером, с которым встречался глава Ирана перед подписанием итогового соглашения. Не случайно Барак Обама признал в интервью New York Times, что Россия помогла достичь соглашение: «Мы бы не достигли этого соглашения, если бы не готовность России работать вместе с нами и другими членами «шестёрки» над заключением сильных договоренностей». В свою очередь, Иран, проявивший по словам президента Хасана Рухани «героическую гибкость», продемонстрировал готовность к диалогу, поиску взаимовыгодных решений.
Стороны переговорного процесса понимали, что достижение конкретных договорённостей ведёт не только к послаблению действующих против Ирана санкций, но и к их отмене в будущем. Это по части экономики. В политике Иран выводится из международной изоляции, что резко меняет ситуацию на Ближнем Востоке. Проблема теперь заключается в желании или нежелании решать сложные проблемы в регионе с позиции единой коалиции. Решив при разной мотивации свои тактические задачи, США, Россия и Иран могут избрать противоречащие друг другу стратегии для Ближнего Востока и, в частности, сирийской проблематики. Тем более что партнёры США в регионе — Израиль и Саудовская Аравия — не демонстрируют интереса в том, чтобы Иран вышел из изоляции, став одним из главных акторов в регионе.
В этом сегменте находится проблема (запрещенного на территории РФ) «Исламского государства», так как Россия, США и Иран, имея общие позиции в отношении террористов, должны (по логике) преодолеть разногласия в сирийском урегулировании. Москва предлагает создать единый фронт из всех региональных сил для борьбы с ИГ, включая правительственные войска Ирака и Сирии, а также курдские формирования. Разумеется, для этого потребуется согласие региональных игроков — Турции, Саудовской Аравии и Ирана. Российская инициатива находится сейчас в центре дипломатической активности на Ближнем Востоке. Как заявил Лавров по итогам переговоров с Зарифом, «Москва считает неприемлемым выдвигать отставку президента Сирии Башара Асада в качестве предварительного условия для политического урегулирования ситуации в этой ближневосточной стране». В свою очередь, Зариф подтвердил, что Иран «считает единственным путем решения сирийского кризиса политический»; «у нас с Российской Федерацией общее мнение по этому поводу и мы и эту схожесть позиций будем продолжать».
Тегеран проводит активную дипломатию на сирийском направлении. Глава МИД ИРИ перед визитом в Москву совершил турне по странам Ближнего Востока, а в сентябре проведёт переговоры со странам Персидского залива с целью преодоления разногласий по конфликтам в Сирии и Йемене. Не исключено, что в этих переговорах примет участие и Турция. Так, что после Венского соглашения для дипломатов высокого уровня наступает ещё один «горячий» период. На Ближнем Востоке началась перегруппировка — все пытаются занять сильные исходные позиции. Вот почему сложно строить прогнозы относительно российско-западной кооперации на Ближнем Востоке, а также интеграции в неё Ирана.
|
