Джульетта вошла в спальню, улыбнулась, и тысяча Джульетт улыбнулись ей в ответ. Потому что все стены были зеркальными; даже потолок отражал её образ.
Со всех сторон на неё глядело очаровательное лицо, обрамлённое золотыми кудрями. Лицо ребёнка, лицо ангела. Разительный контраст зрелому телу в лёгкой накидке.
Она улыбалась, потому что знала: вернулся Дедушка и привёз ей новую игрушку.
Джульетта подошла к стене, взмахнула рукой, и одна из зеркальных панелей отъехала в сторону, открывая нишу, похожую на гроб, с приспособлениями для выкручивания пальцев и специальными «сандалиями».
Мгновение она колебалась; в эту игру она не играла давно. Ладно, как-нибудь в другой раз… Джульетта повела рукой, и стена вернулась на место.
Джульетта проходила мимо ряда панелей и воскрешала в памяти, что скрывается за каждым зеркалом. Вот обычная камера пыток, вот кнуты из колючей проволоки, вот набор костедробилок. Вот анатомический стол с причудливыми инструментами. За другой панелью — электрические провода, которые вызывают у человека ужасные гримасы и судороги, не говоря уже о криках.
Вот Железная Нюрнбергская Дева, вот как — с заострёнными стальными пиками под колпаком. Человек заковывается внутри, вращается штурвальчик, смыкающий половинки фигуры (только очень медленно), и иглы впиваются в запястья и локти, в ступни и колени, в живот и глаза. Надо лишь держать себя в руках и не поворачивать штурвальчик чересчур быстро, иначе можно испортить всю забаву.
Впервые Дедушка показал, как работает Дева, когда привёз настоящую живую игрушку. А потом показал Джульетте всё. Дедушка научил её всему, что она знала, потому что был очень мудр. Даже её имя — Джульетта — он вычитал в какой-то старинной книге философа де Сада.
Книги, как и игрушки, Дедушка привозил из Прошлого. Только он мог проникать в Прошлое, потому что у него одного была Машина. Когда Дедушка садился за пульт управления, она мутнела и исчезала.
Дедушка привозил множество интересных вещей из самых легендарных мест: из великой Александрийской библиотеки, из Кремля, Ватикана, Форт-Нокса… из древнейших хранилищ знаний и богатств.
Свою первую игрушку, маленького мальчика, Джульетта убила в одиннадцать лет. Игрушка была особым подарком от Дедушки, для элементарной секс-игры. Но она не захотела действовать, и Джульетта, разозлившись, забила её железным прутом. Тогда Дедушка привёз ей игрушку постарше, темнокожую. Та действовала просто здорово, однако в конце концов Джульетта устала и взяла нож.
Так она открыла для себя новые источники наслаждений. Конечно, Дедушка об этом знал. Он в высшей степени одобрил её забавы и с тех пор постоянно привозил ей из Прошлого игры, которые она держала за зеркалами в спальне, и объекты для экспериментов.
Какой окажется новая игрушка? Дедушка старался, чтобы все они понимали по-английски. Словесное общение часто имело большое значение, особенно если Джульетте хотелось следовать наставлениям философа де Сада и насладиться интимной близостью перед тем, как перейти к более утончённым удовольствиям.
Будет ли игрушка молодой или старой? Необузданной или кроткой? Мужчиной или женщиной? Джульетта перепробовала все возможные варианты и комбинации. Иногда игрушки жили у неё несколько дней, а иногда она кончала с ними сразу. Сегодня, например, она чувствовала, что её удовлетворит только самое простое решение.
Поняв это, Джульетта оставила в покое зеркальные панели и подошла к большому широкому ложу. Он был там, под подушкой, — тяжёлый нож с длинным острым лезвием. Итак, она возьмёт игрушку с собой в постель и в определённый момент совместит удовольствия.
Джульетта задрожала от нетерпения. Что это будет за игрушка?
Она вспомнила холодного, учтивого Бенджамина Батерста, английского дипломата периода, который Дедушка называл наполеоновскими войнами. О да, холодный и учтивый — пока она не завлекла его в постель. Потом был американский лётчик… А однажды даже целая команда судна «Мария Целеста»!
Забавно: порой в книгах ей встречались упоминания о некоторых её игрушках. Они навсегда исчезали из своего времени, и, если были известными и занимали положение в обществе, это не оставалось незамеченным.
Джульетта заботливо взбила подушку и положила её на место.
Внезапно раздался голос Дедушки:
— Я привёз тебе подарок, дорогая.
Он всегда так её приветствовал; это было частью игры.
— Не тяни! — взмолилась Джульетта. — Рассказывай скорее!
— Англичанин. Поздняя викторианская эпоха.
— Молодой? Красивый?
— Сойдёт, — тихо засмеялся Дедушка. — Ты слишком нетерпелива.
— Кто он?
— Я не знаю его имени. Но судя по одежде и манерам, а также по маленькому чёрному саквояжу, который он нёс ранним утром, я предположил бы, что это врач, возвращающийся с ночного вызова.
Джульетта знала из книг, что такое «врач» и что такое «викторианец». Эти два образа в её сознании очень подходили друг другу. Она захихикала от возбуждения.
— Я могу смотреть? — спросил Дедушка.
— Пожалуйста, не в этот раз.
Джульетта отключила связь. Как раз вовремя, потому что дверь отворилась, и вошла игрушка.
Дедушка сказал правду. Игрушка была мужского пола, лет тридцати, привлекательная. От неё так и разило чопорностью и рафинированными манерами.
И, конечно, при виде Джульетты в прозрачной накидке и необъятного ложа, окружённого зеркалами, она начала краснеть.
Эта реакция полностью покорила Джульетту. Застенчивый викторианец — не подозревающий, что он в бойне!
— Кто… кто вы? Где я?
Привычные вопросы, заданные привычным тоном… Джульетта порывисто обняла игрушку и подтолкнула её к постели.
— Скажите мне, я не понимаю… Я жив? Или это рай?
Накидка Джульетты полетела в сторону.
— Ты жив, дорогой… Восхитительно жив! — Джульетта рассмеялась, начав доказывать утверждение. — Но ближе к раю, чем думаешь.
И, чтобы доказать это утверждение, её свободная рука скользнула под подушку.
Однако ножа там не было. Каким-то непостижимым образом он оказался в руке игрушки. И сама игрушка утратила всякую привлекательность. Её лицо исказила страшная гримаса. Лезвие сверкнуло и опустилось, поднялось и опустилось, и снова, и снова…
Стены комнаты, разумеется, были звуконепроницаемыми. То, что осталось от тела Джульетты, обнаружили через несколько дней.
А в далёком Лондоне, в ранние утренние часы после очередного чудовищного убийства, искали и не могли найти Джека Потрошителя…
|
