«Большой план НАСА» Джона Ф. Кеннеди.
Ситуация, несомненно, ухудшилась в 1962 году, во время Карибского кризиса, когда обе страны стояли на пороге ядерного истребления, а затем очень осторожно отошли от края. Эти события не только не обескуражили Кеннеди, но и подтолкнули его сделать еще одну попытку. В августе 1963 года в Овальном кабинете он встретился с советским послом Добрыниным и еще раз (секретно) повторил предложение. На этот раз Хрущев отнесся к нему более серьезно, однако в итоге снова отказался. Тогда 18 ноября 1963 года Кеннеди встретился с директором НАСА Джеймсом Уэббом. Вот как в официальной версии НАСА описывается эта встреча:
«Поздно утром 18 сентября Президент провел короткую встречу с Джеймсом Уэббом. Кеннеди сказал ему, что сотрудничество с Советами он видел как часть более широкого плана сближения двух стран. Уэбб был не в курсе двух предыдущих обращений к Хрущеву, поскольку они были сделаны в приватной беседе с советским премьером), Кеннеди спросил Уэбба:
«Вы в достаточной мере контролируете ситуацию, чтобы НАСА не подставило мне подножку, если я сделаю это?».
Как вспоминает Уэбб, «это было в том смысле, что он не спрашивал меня, нужно ли это делать, он сказал, что думал, что нужно, и собирался так поступить…».
Кеннеди добивался от Уэбба, чтобы из космического агентства больше не исходило непрошеных комментариев. Уэбб сказал Президенту, что держит все под контролем».
Кеннеди явно хотел избежать критики своего нового предложения из НАСА. Преподнести Советам было непросто, однако преподнести ее американскому народу и Конгрессу, если имелось «несовпадение во взглядах», было просто невозможно. Если Уэбб не мог гарантировать соблюдение дисциплины в агентстве, все усилия пошли бы прахом. Кеннеди удивил весь мир, когда всего лишь через пару дней выступил на Генеральной ассамблее Объединенных наций и, к всеобщему удивлению, повторил свое предложение о сотрудничестве, на этот раз публично:
«В конце концов, в области, где Соединенные Штаты и Советский Союз имеют особые возможности — в области космоса — есть место для нового сотрудничества, дальнейшего объединения усилий по освоению и эксплуатации космоса. В число таких возможностей я включаю совместную экспедицию на Луну. В космосе нет проблем с суверенитетом; по решению этой ассамблеи члены ООН дадут обещание не предъявлять никаких территориальных прав в космическом пространстве или на небесных телах, и декларируют применение международного права и устава ООН. В этой связи, зачем делать первый полет человека на Луну вопросом соревнования государств? Зачем Советскому Союзу и Соединенным Штатам, готовя экспедиции, вести дублирующие друг друга исследования, тратить огромные силы и средства? Очевидно, что мы должны проверить, могут ли ученые и космонавты из двух стран — и, несомненно, со всего мира — работать вместе над исследованием космоса, послав на Луну в один из дней этого десятилетия представителей не одной нации, а всех наших стран».
Неясно, что по поводу этой идеи президента думал директор НАСА Уэбб, внутри самого агентства — как и опасался президент — сразу же возникли публичные споры и сомнения в том, как можно преодолеть проблемы технической интеграции. Западная пресса также была очень осторожна. Появилось много публикаций, выражавших несогласие с сотрудничеством с врагом в Холодной войне, который всего лишь год назад нацелил ядерные ракеты первого удара на большинство главных городов и поставил страну на грань войны. Со своей стороны советское правительство не сделало никаких официальных комментариев по поводу речи или предложения Президента США, молчала и советская пресса. Однако самые сильные возражения поступили со стороны Конгресса США. Одно из таких возражений поступило из предсказуемого источника — от сенатора–республиканца Бэрри Голдуотера из Аризоны. Однако, как и ожидалось, другой, еще более сильный протест поступил от близкого политического союзника президента и вице–президента — конгрессмена–демократа Альберта Томаса из Техаса. Возражение было столь сильным, что президент Кеннеди лично написал ему 23 сентября 1963 года (всего лишь через три дня после выступления в ООН), с тем, чтобы уверить сенатора, что отдельная, самостоятельная американская космическая программа будет продолжена независимо от результатов переговоров с Советами:
«Поэтому, я полагаю, наша новая и более широкая задача сотрудничества, ни в коей мере, не являющаяся оправданием слабости наших действий в космосе, — это одна из многих причин для дальнейшего развития той большой программы, к которой мы стремились всей страной в течение двух последних лет».
Через несколько недель недостаток поддержки общественности даже в самих Соединенных Штатах заставил надолго отказаться от этой идеи, и Кеннеди начал публично отказываться от своего собственного предложения. Однако затем идея внезапно вновь всплыла на поверхность. 12 ноября 1963 года у Кеннеди вдруг открылось второе дыхание, и он издал Меморандум о национальной безопасности № 271. Документ, получивший название «Сотрудничество с СССР по вопросам космоса», был направлен директору НАСА Уэббу, для того чтобы он лично (и незамедлительно) проявил инициативу по разработке программы «реального» сотрудничества с советской стороной в соответствии с предложением Кеннеди, сделанным в ООН 20 сентября. Он также требовал промежуточного отчета о прогрессе, который будет, достигнут к 15 декабря 1963 года, что давало Уэббу чуть больше месяца на установление «реального» сотрудничества с Советами.
Обнаружился и второй, еще более странный документ, датированный тем же днем. Он был найден исследователем документов об НЛО доктором Робертом М. Вудом и его сыном, Райаном Вудом (автором книги «Только волшебный план: земляне столкнулись с неземными технологиями») и носил название «Классификационный обзор всех файлов разведки по НЛО, угрожающих национальной безопасности», и рассматривался ими как «средне» (около 80 %) аутентичный. Этот документ приказывал директору ЦРУ предоставить файлы ЦРУ по случаям «наибольшей опасности» для определения отличий «подлинных НЛО» от классифицируемых летательных аппаратов США. Он сообщал директору ЦРУ, что проинструктировал Уэбба по поводу начала программы сотрудничества с Советами (что подтверждает другой, достоверный документ) и что он хотел бы, чтобы НАСА было полностью информировано о «чужаках», предположительно для того, чтобы он могли поделиться этой информацией с русскими. В последней строке документа содержится указание, что отчет о промежуточных итогах должен быть сдан не позднее 1 февраля 1964 года.
Подлинный этот второй документ или нет (при этом он определенно соответствует планам Кеннеди), совершенно очевидно, что что-то важное произошло между концом сентября 1963 года, когда казалось, что предложение Кеннеди уже умерло, и серединой ноября, когда оно странным образом ожило вновь. Что же могло случиться, чтобы побудить Кеннеди начать беспрецедентную эру сотрудничества с врагом Америки в Холодной войне?
Образно говоря, «случился Хрущев».
В интервью, данном в 1997 году после презентации на конференции НАСА в Вашингтоне (округ Колумбия), посвященной сорокалетию запуска первого спутника, Сергей Хрущев подтвердил, что его отец Никита, сперва проигнорировав предложение Кеннеди в ООН, затем изменил свое мнение и в начале ноября 1963 года решил принять его. «Отец решил, что, вероятно, ему следует принять предложение Кеннеди), учитывая состояние космических программ двух стран (в 1963)», сообщил Хрущев. Он вспомнил о прогулке с отцом, когда они обсуждали этот вопрос, и пришел к заключению, что время, когда его отец принял такое решение, как раз аж за неделю до убийства Кеннеди в Далласе, что означает 12 – 15 ноября. Позднее, в 1999 году, в интервью PBS он еще раз повторил:
«Я прогуливался с ним, где-то в конце октября — начале ноября, и он рассказал обо всем этом».
Представляется важным подчеркнуть, что сведения Сергея Хрущева уникальны, они имеют буквально «железную» достоверность, поскольку он является непосредственным свидетелем этого практически неизвестного, однако полностью документально подтвержденного — поворота в космическом истории. Он является уважаемым и авторитетным ученым, который работает в одном из самых престижных университетов США, входящих в «Лигу плюща». У него нет причин «сочинять» такие истории, поскольку это подорвало бы доверие к нему как к ученому, а такое доверие — это дело всей его жизни.
Логически следует, что где-то в начале – середине ноября Никита Хрущев сообщил о том, что хочет рассмотреть предложение Кеннеди. Кеннеди в ответ довел до конца формальности, что и отразилось в двух документах от 12 ноября. К сожалению, рассекреченных документов, которые могли бы подтвердить, что два этих человека общались в этот период, нет. Но все равно маловероятно, что Кеннеди внезапно воскресил практически мертвый курс без намека со стороны Хрущева на то, что вопрос будет решен положительно. Мы знаем наверняка, что произошло одно событие, которое, в конце концов, склонило мнение Хрущева в пользу согласия: Советы постигла еще одна очень досадная неудача в космосе. Автоматический космический аппарат с кодовым названием «Космос-21», летевший на Марс, не смог покинуть околоземную орбиту за день (11 ноября) до того, как Кеннеди направил «Директиву по сотрудничеству с Советами» Джеймсу Уэббу. Мы можем с уверенностью сказать, что к 12 ноября 1963 года «Большой план» Джона Кеннеди использовать космическую программу НАСА для того, чтобы растопить лед Холодной войны — и поделиться тем, что бы ни обнаружил «Аполлон» на поверхности Луны, с русскими — был наполнен энергией и, в конечном счете, находился на пути к воплощению, но через десять дней Кеннеди не стало.
Третий круг теории заговора.
Когда бы и кем бы ни поднимался вопрос о том роковом дне 22 ноября 1963 года в Далласе, если упомянуть его в обычном разговоре, это сразу же вызовет презрение и насмешки. Если упомянуть убийство Кеннеди в беседе будьте уверены — половина ваших слушателей выбросит ваши другие мысли на свалку. Убийство Кеннеди — это, используя общую политическую аксиому, «третий круг» теории заговора. По этой причине мы без особого энтузиазма начинаем обзор событий того утра в Дили Плаза. Мы вынуждены рассмотреть события, происходившие вокруг убийства Джона Кеннеди, поскольку многое из того, что мы выяснили, указывает на заговор в целях убрать президента от управления.
К концу 1963 года личная популярность Кеннеди среди американцев сильно возросла, и его шансы на повторное избрание в 1964 году были весьма высоки. В то время как в целом на Юге он был не очень популярен, в Техасе он был популярен из-за Линдона Джонсона, его решения проблемы с Хрущевым на Кубе и тех долларов, которые принесла космическая программа. Вырисовывался образ молодого энергичного лидера с растущей популярностью, открыто заявлявшего о своем намерении раскрыть секреты, которые, по его мнению, имеет право знать американский народ (таким образом, игнорируя предостережения, содержащиеся в отчете Брукингса), и который только что угрожал сделать самого большого врага страны союзником в наиболее технологически чувствительной области. Вдобавок, существовала опасность, что он также поделится с русскими «секретами НЛО». Возможно, скрытые, закулисные те секретные силы, те «секретные организации», о которых Кеннеди говорил в докладе «Президент и пресса», вполне могли терпеть его радикальные взгляды, пока рассчитывали, что русские отвергнут предложения. Однако когда Хрущев неожиданно изменил свою точку зрения, и возникла возможность того, что объединение космических программ может действительно произойти, терпеть Кеннеди больше уже не могли. Если эти силы «неоправданного сокрытия» на самом деле существовали, у них не было особого выбора, кроме как убрать Кеннеди, когда он начал издавать приказы о реальной передаче информации и технологий Советам.
Не имеет большого значения, был ли это заговор, подготовленный военной разведкой в целях устранения Кеннеди только потому, что он собирался поделиться нашими космическими секретами с русскими (как следует из Меморандума № 271), либо это было иное, тайное «секретное сообщество», у которого были другие причины, чтобы держать в тайне космические секреты (что мы монументально подтвердим дальше). На самом деле важно то, что Кеннеди был убит не просто вооруженным одиночкой. По определению, если в то солнечное осеннее утро в Дили Плаза был еще один стрелок, то налицо заговор.
Для начала позвольте сказать, что мы не сомневаемся в том, что Ли Харви Освальд был в то утро в Далласе, что он был в окне на шестом этаже Техасского склада учебных пособий, что он, несомненно, стрелял в президента, и даже в том, что он сделал смертельный выстрел. Это установлено. Какие же есть свидетельства, что был второй стрелок, а, следовательно, и существовал настоящий заговор?
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
Материал подготовил В. А. Сивоконь.
Источник
|
