Маршрут, пролегавший через музей Кабреры к геоглифам Наска и Пальпа, постепенно уводил нас все дальше от Лимы на юг. Однако затем пришлось повернуть назад, поскольку следующий пункт нашей программы – древний комплекс сооружений Чавин-де-Унтар – располагался уже в прямо противоположной стороне, к северу от столицы Перу.
Как мы ни старались оптимизировать маршрут экспедиции на стадии ее подготовки, подобных перегонов вперед-назад, увы, избежать никак не удавалось – уж слишком неудачно, с этой точки зрения, расположен Чавин. Впрочем, в самом местоположении этого древнего комплекса уже кроется одна из его загадок.
Так, скажем, в одной из книжек по Южной Америке мне попалась следующая цитата с довольно забавной версией объяснения странного расположения Чавин-де-Унтара (выделение в цитате мое):
«Чавинцы долго бродили непонятно где, прежде чем нашли самое плохое место на Американском континенте. Почему они искали именно самое плохое, чем их не устраивали другие места, – неизвестно. Возможно, такое стремление было следствием деформации черепов. Самое плохое место находилось в Перу на высоте трех с половиной тысяч метров (недостаток кислорода, опасный уровень ультрафиолета, отсутствие осадков, суровый климат). Место было труднодоступным – для того, чтобы попасть туда, чавинцам пришлось даже проделать в горе тоннель. Но трудностей они не боялись. Так был построен первый в Америке город».
И действительно. По дороге в Чавин-де-Унтар нам пришлось пересекать горный кряж и подниматься вверх к тоннелю (возле которого стоял щит с указанием высоты 4516 метров над уровнем моря). Не могу сказать, тот ли это тоннель, про который идет речь в приведенной цитате, и пробивали ли вообще строители Чавина какой-либо тоннель в горах, но современная дорога проходит именно тут, и другого пути сюда со стороны Лимы нет.
Руины комплекса Чавин-де-Уантар находятся между двумя цепями гор в Перуанских Андах. Одна горная цепь отгораживает их от морского побережья, другая – от джунглей Амазонии. И в этом, конечно, есть свои преимущества. Трудно найти более недоступное и более надежно укрытое место. Но возникает вопрос: каким образом из столь потаенного и труднодоступного места Чавин умудрялся (по версии историков) оказывать огромнейшее влияние на прибрежные районы Перу, находящиеся в сотнях километрах от него?.. За счет чего и с помощью каких рычагов осуществлялось это влияние в условиях отсутствия современных коммуникаций и транспортных средств?..
Еще больше возникает вопросов, когда видишь непосредственно сами древние руины. Их размеры кажутся совсем крохотными и абсолютно несопоставимыми с тем, что представляется, когда речь идет о центре культуры, ареал обитания которой простирается на многие сотни километров в разные стороны. Здесь и жить-то толком негде – основной комплекс древних руин занимает площадь всего порядка четырех гектаров…
И кто мог оказывать столь доминирующее влияние на прибрежные регионы?.. Ведь даже по самым оптимистичным оценкам, в период своего расцвета население Чавин-де-Унтара составляло всего три тысячи человек…
Видимо, понимая все несоразмерность очень скромных параметров самого Чавина с масштабами его влияния на окружающие регионы, которое просматривается по археологическим находкам, историки вновь прибегают к «заветной палочке-выручалочке» – сваливают всего на некие «религиозно-культовые традиции». Чавин-де-Унтар объявлен ими священным религиозным центром, и на этом, по сути, ныне все «научное объяснение» и заканчивается. Остаются лишь вопросы без ответа…
«Почему Чавин-де-Уантар внезапно стал религиозным центром? Очевидно, в этом месте было нечто особенное – что-то, чего мы не можем сразу обнаружить в развалинах храмов, стоявших здесь приблизительно в 500 году до нашей эры. Возможно, у Чавина имеется какое-то более раннее таинственное прошлое».
Что это за «таинственное прошлое»?.. И насколько оно «более ранее»?..
Историки довольно долго не могли определиться, как им датировать Чавин-де-Унтар. «Отец перуанской археологии» М.Уле, который открыл в 1890-1900 годах цивилизации I тысячелетия нашей эры на побережье Перу, полагал, что Чавин не старше их. Его мнение господствовало до тех пор, пока в 20-х годах ХХ века перуанский археолог X.С.Тельо не привел свидетельства того, что материалы, которые в той или иной степени можно считать «чавиноидными», во-первых, встречаются в Перу на огромной территории протяженностью аж более тысячи километров, а, во-вторых, явно старше культур I тысячелетия нашей эры. По мере же исследования различных памятников Северного Перу и датирования их радиоуглеродным методом, время существования культуры чавин археологи постепенно все больше отодвигали назад, и сейчас ее появление относят примерно к XII веку до нашей эры. Так что культура чавин ныне считается одной из древнейших цивилизаций Нового Света, наряду с цивилизацией ольмеков в Мезоамерике.
Но это – то, что пишут в книжках. На месте же нам довелось услышать совсем иное мнение.
Каково же было наше удивление, когда административно навязанный нам гид абсолютно по собственной инициативе начал рассказывать вовсе не об одной-единственной культуре чавин, описанной в книжках, а сразу о двух принципиально разных цивилизациях, которые обитали тут в разное время. По его мнению, то, что историки называют культурой чавин, не имеет никакого отношения к созданию комплекса Чавин-де-Унтара, который обладает гораздо более древней историей. В качестве же самых первых строителей комплекса, по утверждению гида, выступала совсем иная (причем куда более высоко развитая!) культура, представители которой жили тут вовсе не две-три тысячи, а все десять тысяч лет назад!..
Что и говорить – приятная неожиданность!.. Ведь это полностью совпадало не только с тем, что мы предполагали заранее, но и с тем, что видели перед собой воочию
Центральная часть комплекса Чавин-де-Унтар представляет из себя несколько примыкающих друг к другу довольно странных конструкций с глухими стенами. Эти конструкции сначала считали почему-то пирамидами, но после археологических раскопок назвали «храмами с плоской крышей». Рядом с этими сооружениями располагается два бассейна – круглый бассейн совсем рядом с одним из «храмов» и квадратный бассейн посреди центральной площади квадратной же формы.
Основное сооружение памятника (часто называемое в литературе Кастильо – «замок») представляет собой почти квадратную платформу с размерами 75х72,5 метра, стены которой возведены из плоских камней, уложенных плашмя. Высота стен на юго-западном, наиболее сохранившемся углу постройки достигает 9,5 метров. На этой высоте вдоль стены идет уступ шириной 2,5 метра, над которым возвышается вторая платформа высотой также 2,5 метра. На ее верхней площадке сохранились следы каких-то небольших каменных строений. 
В некоторых описаниях можно встретить утверждение, что в древности на уровне уступа (то есть на высоте 9,5 метров) шел карниз из каменных плит, нависавших над стеной и украшенных резьбой со стороны торца и снизу на выступавшей из стены части плит, а ниже карниза шел ряд скульптурных голов. Но ныне верхняя часть сооружения довольно сильно разрушена, и был ли в реальности упоминаемый в этих описаниях карниз – неизвестно. По крайней мере на макете-реконструкции, представленном туристам на самом памятнике, он даже не показан.
Считается, что ранее вход на вершину располагался примерно посредине восточной стороны здания, цоколь которого был облицован большими плитами (ряд этих плит сохранился до сих пор). По бокам ступенчатого входа стояли две круглые колонны, украшенные резными фигурами фантастических существ. Южная колонна была сделана из белого, а северная – из черного камня. Они некогда поддерживали огромную каменную притолоку с вырезанными изображениями кондоров, которая была найдена разбитой на куски подле колонн. Этот вход получил название Черно-белого портала. Чуть поднявшись вверх от этого портала, ступени, как полагают археологи, расходились в стороны, образуя две лестницы, которые, немного пройдя вдоль внешней стены, поворачивали вглубь сооружения и приводили в итоге на его вершину.
Такая реконструкция на первый взгляд кажется вполне логичной. Однако почему-то от средней части этой лестницы (которая шла якобы вдоль внешней стены) не осталось вообще никаких следов, а более-менее сохранившийся левый проход на вершину странным образом как бы повисает в воздухе.
Конечно, время неумолимо. Многое постепенно разрушается, разбирается, растаскивается. Могла такая судьба постичь и средние, расходящиеся на макете-реконструкции в стороны, части лестниц. И можно было бы не обращать особого внимания на отсутствие следов этих частей. Но проблема в том, что в ходе дальнейшей поездки нам пришлось вновь столкнуться со входом, висящим в воздухе на приличной высоте. Это было на Кенко-2, но там ниже входа явно никакой – по крайней мере каменной – лестницы не было вовсе!..
Однако не повисшая в воздухе лестница оказывается самым значимым элементом, привлекающим внимание. Гораздо больше бросается в глаза наличие следов двух принципиально разных технологий обработки камня. Основная часть блоков, использованных для сооружения внешних стен Кастильо, представляет собой не очень ровные довольно грубо обработанные камни (хотя порой и весьма приличных размеров) – их поверхность полностью соответствует простому скалыванию материала. Между тем другая часть блоков имеет строгую прямоугольную форму с ровными краями и гранями и обработана весьма качественно.
Конечно, в результате длительной и очень тщательной работы получить такие ровные грани и ребра на каменных блоках можно и при ручной обработке. По крайней мере мы это наблюдали в Иране на древнеперсидских сооружениях. Однако в Персии, во-первых, применялись самые лучшие технологии, собранные со всего древнего мира того времени, то есть использовался строительный опыт Старого Света с его тысячелетними наработками. И во-вторых, здания и памятники Древней Персии сооружались из мягкого сланца и известняка, легко поддающихся обработке бронзовыми инструментами.
Между тем сооружение в Чавин-де-Унтар считается историками одним из древнейших на американском континенте, и, соответственно, у его создателей не могло быть многовекового опыта строительства и обработки камня. И во-вторых, в Чавине мы сталкиваемся не только с довольно мягкими осадочными породами, но и твердым серым гранитом – именно из него сделана большая часть ровных блоков!.. Гранит же обрабатывать гораздо сложнее, нежели известняк или сланец. Даже бронзовые инструменты тут не годятся…
Столь же ровные хорошо обработанные гранитные блоки попадаются не только в этом сооружении, но и на центральной площади – в качестве облицовки квадратного бассейна и ступенек целого ряда лестниц. Аналогичными блоками облицован и круглый бассейн. Мы явно имеем дело тут не с единичным героическим подвигом по обработке отдельных камней, а с довольно массовым производством ровных гранитных блоков. И это абсолютно не сочетается с тем уровнем развития, который имела культура индейцев чавин две-три тысячи лет назад. Ее технологии и инструменты (преимущественно каменные, если ориентироваться на экспозицию в местном музее) для подобного производства совершенно не подходят.
Более того. Как поведал нам местный гид, гранита поблизости нет – он сюда доставлялся как минимум за несколько километров. Каменоломен, правда, до сих пор не нашли, и эти оценки основываются лишь на расположении ближайших залежей аналогичного гранита.
А между тем некоторые монолитные ступени в лестницах на центральной площади достигают десятка метров в длину. Да и среди плит, использованных для облицовки, попадаются столь же массивные блоки. То, что индейцы культуры чавин зачем-то вручную перетаскивали за несколько километров камни весом в несколько тонн по сильно пересеченной местности на высоте трех с половиной тысяч метров (а это связано с серьезной нехваткой кислорода, особенно при физических нагрузках) – вызывает очень и очень большие сомнения. И скорее всего, речь надо вести о совершенно иной, весьма высоко развитой цивилизации, которой было под силу решить задачу производства и доставки сюда этих гранитных блоков.
В том же, что создателями этих блоков были представители именно высоко развитой в техническом отношении цивилизации, мы окончательно убедились уже после возвращения домой. Когда Александр Дымников разбирал собранный в ходе поездки фотоархив, он обратил внимание на особенности рельефного рисунка, нанесенного на гранитные плиты. При визуальном осмотре на месте этих особенностей видно не было из-за не очень удачного освещения в местном музее, где и выставлены блоки с подобным рельефными рисунками. Но при макросъемке благодаря хорошей фотоаппаратуре удалось выявить необходимые детали.
Оказалось, что линии, образующие рисунок, вовсе не выбиты с помощью зубила и не процарапаны острым твердым камнем. В случае использования как одной, так и другой технологии неизбежно получаются линии с довольно рваными краями. И если бы такие рваные края у линий имели место, это свидетельствовало бы в пользу их нанесения ручным способом. Но подобного нет вовсе...
Вместо этого линии рисунка имеют очень ровные края даже на тех участках, где линия претерпевает значительный изгиб. Вдобавок, профиль линий в целом везде одинаковый и представляет из себя две чуть криволинейные поверхности, сходящиеся под некоторым углом в самой глубокой части линии, что совершенно не характерно для скалывания материала зубилом или для процарапывания острым камнем. Более того – и это очень важно – поверхность гранита внутри самих линий отполирована!.. При этом нет абсолютно никаких признаков того, чтобы линию проходили хотя бы дважды. То есть отполированное состояние поверхности внутри линии достигалось непосредственно в процессе создания этой линии!..
Речь однозначно идет только о машинной технологии нанесения линий рельефного рисунка! Все признаки вполне определенно указывают на гравировку. Только гравировку не «стандартной» бормашинкой, а гравировку с использованием в качестве режущего инструмента быстро вращающегося абразивного диска типа тех, которые сейчас применяются в ювелирной и сувенирной промышленностях.
Обычно историки исходят из линейной модели развития «от простого к сложному», согласно которой более развитые технологии появляются на более поздних стадиях развития общества. Но в Чавин-де-Унтаре мы наблюдаем отчетливые признаки нарушения этой линейной схемы. Здесь гораздо более развитая цивилизация не следовала за индейцами культуры чавин, а наоборот – предшествовала им. Об этом говорит то, что в целом ряде случаев хорошо обработанные гранитные блоки находятся явно не на своем месте, а это весьма характерно для вторичного использования.
Индейцы явно застали тут уже сильно разрушенные руины каких-то гораздо более древних сооружений и просто использовали ровные блоки при повторном строительстве. Однако на все задуманное ровных блоков явно не хватило, а изготовить такие же индейцы не были способны. Вот и добавляли такие строительные материалы, которые были для них доступны. В итоге, например, в кладке стен Кастильо ровные и большие блоки перемежаются как грубо обработанными блоками, так и мелкими камнями. Где же эти ровные блоки находились изначально, пожалуй, уж и не определить. Так же как невозможно определить, где находился, скажем, блок с барельефом в виде змей, ныне лежащий в качестве простой ступеньки лестницы на юго-восточном углу Кастильо. 
Машинные технологии обработки камня указывают на такой уровень развития цивилизации, который нашим древним предкам казался фактически сверхъестественным. Соответственно и представителей такой цивилизации они вполне могли считать богами.
Если, скажем, ориентироваться на древнеегипетские легенды и предания, то боги правили Египтом на протяжении тысячелетий, и закончился этот период примерно 9 тысяч лет назад. Так что гид, утверждавший, что первыми строителями Чавин-де-Унтара были представители цивилизации, имеющей возраст в 10 тысяч лет, возможно, был не так уж и далек от истины…
А. Ю. Скляров - Перу и Боливия задолго до инков.