Главная » 2016 » Март » 2 » ОФИЦЕР 45-ГО ПОЛКА СПН ВДВ АНДРЕЙ ЛОБАНОВ: «ТАМ ВСЕ БЫЛО ПЕРЕЛОПАЧЕНО МЕТАЛЛОМ. НИКАКИЕ РЭМБЫ НЕ СМОГЛИ БЫ ЗДЕСЬ УДЕРЖАТЬСЯ...»
10:26
ОФИЦЕР 45-ГО ПОЛКА СПН ВДВ АНДРЕЙ ЛОБАНОВ: «ТАМ ВСЕ БЫЛО ПЕРЕЛОПАЧЕНО МЕТАЛЛОМ. НИКАКИЕ РЭМБЫ НЕ СМОГЛИ БЫ ЗДЕСЬ УДЕРЖАТЬСЯ...»
Десантник Андрей Лобанов, тогда еще майор, был участником событий в горах под Улус-Кертом — вместе с отрядом разведки он пробивался на помощь второму батальону 104-го полка. Фактически вся кровавая схватка прошла перед его глазами.
«Во второй половине дня 1 марта нам поставили задачу выдвинуться с высоты 1410 на выручку 6-й роты, — вспоминает Андрей Лобанов. — Спешно собрали две наших группы (майор Лобанов служил в 45-м полку спецназа ВДВ) плюс группу "Вымпел". Для усиления выделили две роты 106-й дивизии. Еще перед выдвижением заметили в районе села Заны большие железобетонные укрепления — перенацелили на них огонь. Ну, поехали. Тащились очень медленно, три километра шли чуть ли не полдня: спуск с горы был очень крутым, почти отвесным — градусов 70, не меньше. Плюс разведку приходилось вести тщательную, чтобы самим не нарваться на засаду.
На высоту вышли еще днем, зашли на северный склон, поросший буковыми деревьями, закрепились. Рядом была Чертова высота — отметка 666. Обнаружили в этом районе множество троп, проложенных вьючными животными: было видно, что здесь прошла не одна сотня лошадей и ослов — это все боевики прорывались... Уже в сумерках вышли на дорогу, где закреплялся второй батальон. Было видно, что люди окапывались, готовились к обороне, но почему-то ушли. Было такое ощущение, что их что-то внезапно сорвало с мест. Стали осматривать местность — там все брошено. Бачки стоят наполовину с едой — даже доесть не успели... Но следов боя мы не обнаружили — ни стреляных гильз, ни следов от разрывов. Просто ушел батальон, и все.
Мы закрепились, начали осматривать местность, и часть людей вышла к безымянному пупку. Вдруг крики "Аллах акбар!" слышны: боевиков вокруг тьма... Завязалась перестрелка, но тут по радио перехватываем слова Хаттаба в эфире: "Не вступать в бой. Прорываться вперед». На соседней высоте с отметкой 776, где была 6-я рота, было видно много разрывов. Общая картина боя постепенно прояснилась. Вскоре столкнулись с отрядом боевиков, которые прорывались из ущелья...
Одна наша группа заняла оборону и остановила "духов". Вторая стала осматривать место предыдущего боя: нужно было найти раненых и убитых. Ночь, стрельба со всех сторон, вспышки разрывов, — но ребята держались хорошо. Засели на высоте с отметкой 787: она запирала много троп, по которым шли боевики. Позиция оказалась невыгодной — стали искать другую и послали вперед разведвзвод. А их уже поджидал передовой отряд боевиков — сплошь арабы-наемники. Бой был суровый: с нашей стороны — пять "двухсотых"...
Послали на подмогу роту, которая с ходу вступила в бой с "чехами": это был караван, основные силы прорыва... Второму батальону крупно не повезло — основной удар пришелся на них. Боевики просто сминали людей массой — валом шли вперед, несмотря на потери. Сверхсрочник один, которого мы нашли (чудом в живых остался), рассказывал: "Комбата почти сразу убило. Замкомбата стал корректировать огонь артиллерии и принял решение вызвать огонь на себя". Многие погибли от огня своей артиллерии. Впрочем, шансов остаться в живых и так практически не было - боевики всех добивали выстрелом в лицо...
75 человек их там полегло, а "чехов" — больше двухсот. Пятачок, на котором все события разворачивались, маленький — двести на двести метров. Я его осмотрел — там все перелопачено металлом. Никакие рэмбы не смогли бы здесь удержаться...
В голове постоянно сидел вопрос: почему не было информации, что такая орава боевиков прорывается? Почему отвели третий батальон, который был рядом?.. Если бы были своевременные разведданные, таких огромных потерь можно было бы избежать. И наша подмога уже ничего не могла изменить в том бою... А ребята из шестой роты хорошо сражались. То, что им удалось сделать — героизм. Они задержали такую огромную толпу боевиков — это настоящий подвиг. Что бы там ни говорили, тост за русского солдата нужно всегда поднимать, и не только поминальный. Они того заслуживают...»
КАВАЛЕР ОРДЕНА МУЖЕСТВА АНДРЕЙ ПОРШНЕВ. Один из выживших бойцов 6-й роты
— Не знаю, какой там был приказ. Мы выдвинулись на высоты под Улус-Кертом, как обычно, ставили блокпосты. Не знали мы ни про каких боевиков...
Непонятно, почему к нам никто не пришел. Ну ладно еще не прислали вертолеты: у нас не было авиакорректировщика, да еще «зеленка» кругом — от вертушек мало толку. Но ведь четвертая рота рядом была. Просто приказа не было. Так ребята из четвертой рассказывали. Только артиллерия вот... Наверно, вагона два снарядов они выпустили по «духам»...
В какой-то момент они стеной на нас пошли. Одна волна пройдет, мы их перестреляем, полчаса передышки — и еще одна волна... Много их было. Просто шли на нас — глаза выпученные, орут: «Аллах акбар»... Потом уже, когда они отступили после рукопашной, они нам предлагали по рации деньги, чтоб мы их пропустили...
…Из письма Героя России Александра Супонинского родителям Героя России гвардии капитана Виктора Романова: «Здравствуйте, глубоко уважаемые Вера Григорьевна и Виктор Леонидович!
Даже не знаю, с чего начать. Постараюсь написать все, что знаю о Вашем сыне.
Виктора Романова я не знал по сроку службы (его знал Андрей Поршнев). В тот злополучный день, 1 марта, благодаря Вашему сыну, я и Поршнев Андрей остались живы. Тогда, будучи с перебитыми ногами, Виктор помогал всем оставшимся в живых ребятам заполнять рожки патронами, подкидывал их, не забывая нас подбадривать.
Но наступил момент, когда нас осталось трое, – Ваш сын, Андрей и я. Гвардии капитан Виктор Романов принял мужественное и ответственное решение: дал приказ Андрею и мне уходить, добавив: «…Хоть вы останетесь живы». <…>
Я не нахожу слов благодарности, чтобы выразить моё отношение к Вам и Вашему сыну. Знайте, что в моём сердце Виктор и остальные ребята – братья, и мы живем ради них, во имя их памяти. И наша задача, чтобы их всегда помнили и не забывали. <…>
Извините меня за долгое молчание.
С глубоким уважением, Александр Супонинский.
1.05.2004 г.»
Командир 108-го парашютно-десантного полка 7-й десантно-штурмовой дивизии полковник Сергей Иванович Баран:
— В 8.00, подойдя к поляне, что лысела у русла реки, на крутом противоположном берегу Абазулгола, мы заметили троих солдат, подходивших к обрыву. Едва завидев нас, они начали размахивать руками и кричать: «Стойте! Стойте! Не ходите сюда! Здесь боевики! Засада!»
Подбежав к обрыву, эти солдаты не задумываясь сиганули вниз к реке. Обрыв там высотой до 30 метров.
Я дал команду личному составу группы переправиться через реку, подняться на склон и занять позиции вдоль обрыва. Майор Величенко с тремя бойцами пошел в глубь леса на разведку.
Ко мне подвели тех бойцов, что прыгали с обрыва. Это были Александр Супонинский, Андрей Поршнев и Евгений Владыкин. Они твердили одно: «Бой окончен. Все убиты. Туда, на высоту, не ходите — боевики вас ждут».
Владыкин выглядел жутко — на лбу синела огромная шишка величиной с кулак, это боевик сшиб парня с ног ударом приклада в лицо. Одежда на Евгении была не своя, оружие, что он вынес из боя, — тоже чужое. Когда он пришел в себя, первым, что попалось ему под руку, стал пулемет РПКС. Супонинский немного прихрамывал, его легко ранило в колено. У Поршнева внешних признаков какого-либо ранения я не заметил. Знобило парней сильно, но скорее всего больше от нервной перегрузки, чем от физической.
Весной 2008 года в столичном мемориальном комплексе «Поклонная гора» состоялся вечер Воинской славы в память о подвиге десантников Шестой роты. На нем присутствовал Андрей Поршнев с сыном Игорем.
Сейчас у Поршнева родился второй сын Макар. Живут они в Архангельске. До последнего времени Андрей работал на железной дороге.
