Михаил Демурин, для МИА "Россия сегодня"
Начнем с простого, казалось бы, вопроса, кому адресован этот список. Поскольку в нем обильно присутствуют персонажи из соседних с нами прибалтийских стран, разберу его именно на их примере.
Вот лишенная права на въезд в Россию известная русофобка из Латвии изображает удивление, поскольку, якобы, не понимает, "что именно включенные в него персоны могли бы делать в России". Мол, "говорить в России можно только с демократами", но те и сами в Европу приедут.
Вполне возможно, что лично у этой дамы и нет сейчас в нашей стране ни политических, ни деловых интересов. Однако они есть, и немалые, у большого числа действующих и бывших латвийских политиков.
Это вообще стало характерным явлением у прибалтов в 1990-е: в период своей политической карьеры активно отрабатывать антироссийский западный заказ, упражняться в русофобии на потребу местным этнорадикалам, а после ухода из политики, а нередко и параллельно, зарабатывать деньги на российском транзите, на торговле и промышленных связях с нашей страной. Подобным персонажам, причем не только политикам, но и их спонсорам из числа деловых людей, этот список и адресован.
Вряд ли стоит рассчитывать, что удастся "переучить" и поименованных в списке национальных и международных чиновников, но опять же – не в этом задача.
Когда 11 лет назад мне, в то время заместителю директора Второго Европейского департамента МИД России, курировавшему прибалтийское направление, латыши, литовцы и эстонцы закрывали въезд в свои страны и пытались внести мою фамилию в "черный список" Шенгена, они не имели в виду, что я под их давлением изменю свой подход к проблематике их членства в НАТО и ЕС, их реваншистским устремлениям или дискриминационной политике в отношении наших соотечественников. Задача ставилась шире: показать, что выступать против них чревато в принципе, и в этом смысле плохо было то, что никакого ответного визового шага в отношении хотя бы инициировавших этот политический демарш латышей с нашей стороны предпринято не было.
Наши противники имели целью не просто проявить свою неприязнь или попытаться затруднить служебную (экспертную, общественную, журналистскую, политическую) деятельность тех или иных конкретных лиц. Они стремились посеять в целых сегментах российского общества сомнение в готовности государства защищать законные права его представителей, в целесообразности исполнять свои обязанности исходя только из интересов своей страны, а не с оглядкой на Запад.
Ведь действительно: посмотрят молодые сотрудники на служаку-ветерана, который после того, как "разозлил" натовцев или ес-овцев, и в интересную командировку за рубеж поехать не может, и в турпоездку в Европу с семьей не попадет, да и на пенсии, если захочет заняться предпринимательством, его деловые возможности будут ограничены, и сделают вывод: с западными "партнерами" надо быть осторожным.
Помнится, в годы пребывания на дипслужбе мне приходилось слышать подобное от наших визави в западных МИДах, возмущавшихся даже редкими ответными шагами в отношении тех их "дипломатов", которые в свою бытность сотрудниками посольств в Москве занимались активным вмешательством во внутренние дела СССР и потом и РФ. "Наши люди, — говорили они, — действовали совершенно правомерно, они помогали вам разрушать "империю зла" — СССР, бороться с тоталитаризмом и устанавливать демократию, а ваши нам в этом мешали!".
К сожалению, на волне "борьбы с советским прошлым" они нужного им решения порой добивались. Наши же действительные или потенциальные фигуранты их "черных списков" чувствовали себя незащищено: в случае чего и кандидатов для "размена" не подберешь. Теперь кандидаты есть.
Поэтому мне остается только порадоваться за тех, кто, находясь на линии внешнеполитического противостояния, почувствовал, что у власти есть готовность защищать и авторитет державы, и конкретных исполнителей ее воли. Жесткая реакция на любые шаги Запада и его сателлитов, ущемляющие права российских граждан, — это непременное условие сильной и эффективной международной деятельности.
